— Угу…

Он подул на чай, но потом вынужден был поставить чашку, чтобы не обжечь пальцы. Чашки были без ручек — очень в стиле фэншуй, но не совсем практично, если не являешься записным мазохистом.

— В тебе есть нечто особенное — я заметила это еще в первый раз, когда встретила тебя в конторе фирмы. У тебя другая аура — она сильнее, чем у остальных. Словно ты попал туда по особой причине… — Она замахала рукой. — Нет-нет, не надо притворяться вежливым и делать вид, что ты не считаешь меня сумасшедшей. Просто все вокруг нас состоит из энергии — это не я придумала, а Эйнштейн. Однако мы в западном мире почему-то не готовы признать, как эта энергия влияет на нас. И как мы сами влияем на людей, окружающих нас. Я уже ко всему привыкла, так что мы можем опустить светскую часть и сразу перейти к делу. Давай сделаем вид, что меня пленила твоя улыбка и я решила, что тебе можно доверять…

Она отхлебнула глоток огненного чаю, давая ему несколько секунд, чтобы собраться с мыслями.

— А сейчас мне хотелось бы услышать, зачем ты пришел… Магнус.

Эйч Пи глубоко вздохнул. Как он и подозревал, у тетки не все дома. Энергия и фэншуй — очень мило! При этом она даже не знает, как его зовут на самом деле.

Но перейти сразу к делу — это его как нельзя устраивало.

— Я хотел бы знать, что стоит за твоей антипатией по отношению к Филиппу. Что произошло между ним и Анной? И что это за большие перемены, которые предстоят в фирме?

* * *

Она напялила шапку и варежки, рванула куртку с такой силой, что вешалка упала на пол.

Так этот гад хочет войны? Он ее получит!

Один звонок в отдел по кадрам — и вот у нее в кармане адрес и телефон инспектора полиции Петера Глада, он же интернет-преследователь и последнее дерьмо МейБей.

Вопрос не в том, что ты знаешь, Регина! Вопрос в том, что ты можешь доказать!

Зашнуровав ботинки, она замерла в холле у двери. Затем вернулась в квартиру и достала из нижнего ящика комода цилиндрический предмет, который засунула в карман. Глад, похоже, человек со странностями, так что дополнительная страховка не помешает…

* * *

— Тебе доводилось сталкиваться с понятием «любовь-ненависть»?

Он кивнул, продолжая пить маленькими глоточками горький чай.

— Именно такие отношения были между Филиппом и Анной. Они наступали друг другу на больные мозоли, затевали самые невероятные игры.

Моника тихонько покачала головой.

— Анна всегда была особенная. Она обожала соревноваться: еще когда мы были маленькими, постоянно вызывала меня на поединок, в том числе в таких делах, где у нее не было никаких шансов выиграть. Но, казалось, ее манит не столько победа, сколько сам процесс соревнования.

Она снова осторожно отхлебнула из своей чашки.

— Независимо от того, выиграла Анна или проиграла, она была одинаково разочарована, когда битва заканчивалась. В молодости она занималась многими видами спорта, окончила с отличными оценками гимназию, потом институт. Однако этого ей было мало. Когда появился Филипп, возникло ощущение, что она нашла себе достойного противника. Человека, который может бороться с ней на равных, понимаешь?

Эйч Пи кивнул.

— Проблема заключалась лишь в том, что их постоянная борьба за власть, поначалу способствовавшая развитию, постепенно приобрела весьма неприятные формы…

— Он бил ее?

Моника поморщилась.

— Да нет, все было гораздо сложнее… — Она сделала глубокий вдох. — Их постоянное желание помериться силами реализовывалось на многих уровнях. С годами противостояние только усиливалось, и ни один из них не желал уступать — ни на дюйм, ни в какой области. Никогда! И отношения все ухудшались, особенно когда дела фирмы пошли в гору. Пару лет я сама проработала в фирме, но постоянно наблюдать их борьбу за власть было выше моих сил. Желая победить, они шли на всё, не гнушались никакими приемами — надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду.

Моника посмотрела на Эйч Пи долгим взглядом, и тот снова кивнул.

— Однако в конце концов они все же развелись. Разве это не улучшило ситуацию?

— И да, и нет. Они продолжала работать вместе, и иногда Анна ночевала в квартире, принадлежащей фирме. Квартира расположена рядом с квартирой Филиппа, стенка к стенке. И я подозреваю, что Анна стала приводить туда других мужчин.

— Надо же! — Эйч Пи вспомнил огромную двуспальную кровать в маленькой квартирке.

— По-моему, под конец она зашла слишком далеко. Между ними что-то произошло — видимо, что-то ужасное, потому что она начала бояться его, а Анна вообще-то не из пугливых. Не знаю точно, но мне кажется, что другие тоже были косвенно замешаны: Кристоффер, Рильке, Деян…

— София и Элрой? — добавил он.

— Нет, эти двое всегда были стопроцентно преданы Филиппу. Он привел их с собой из военной разведки, но это тебе наверняка известно. Возможно, ты знаешь и о том, чем они занимаются у себя наверху?

Эйч Пи отрицательно покачал головой.

— Они ведут своеобразный реестр всех, кто может считаться противником клиентов фирмы. Собирают о них самую подробную информацию. Фотографии, мнения, круг общения — все, что только можно. Большая часть информации берется из «Фейсбука» и других социальных форумов, но они используют также всякие служебные списки, том числе и закрытые, добывая оттуда информацию.

Чуть раздраженным жестом она отставила чайную чашку на поднос.

— Я по образованию юрист — предполагалось, что я буду заниматься правовыми вопросами фирмы. Но когда я вызвала Филиппа на разговор, объяснила, что их реестр совершенно противозаконен, и потребовала объяснений, с какой целью он ведется, он начал мне угрожать. Заявил, что работа Софии и Элроя находится за пределами моей компетенции, и сказал, чтобы я занималась своим делом. Два дня спустя я уволилась — не хотела участвовать в таких делах…

Эйч Пи медленно кивнул. Его внутренний сенсор верно указал на наличие конфликта.

— Ты сказала, что начальники групп тоже были каким-то образом замешаны?

— Прости, я немного отвлеклась от темы.

Моника подлила чаю в обе чашки.

— Все начальники групп, кроме Кристоффера, были подобраны Анной еще до появления Филиппа. Они были ее людьми, и она очень гордилась ими. Однако каким-то невероятным образом Филиппу удалось повернуть их против нее…

— Акции? Филипп и Анна владели ими пополам, но отдали часть начальникам групп…

Она посмотрела на него изучающим взглядом, не подтвердив и не опровергнув его утверждение.

— Но у Анны осталось большинство?

— Да нет, это смотря как считать. Идея перераспределения принадлежала Филиппу, но Анна ее, как ни странно, поддержала. Ей казалось, что это способ привязать начальников групп, сохранить их знания и опыт для нужд фирмы. После перераспределения у Анны осталось сорок процентов, у Филиппа — двадцать, а у четырех начальников — по десять. Думаю, поэтому она и согласилась все переиграть. Поскольку Филипп лишился большего количества акций, она наверняка воспринимала это как победу. Теперь, чтобы проголосовать против ее решения, он должен был бы переманить на свою сторону всех четырех — а она и представить себе не могла, что они ее предадут. Тем более все сразу…